Читать книгу - "Клуб масок. Взросление Ское [litres] - Елена Эдуардовна Бодрова"

– И это всё? – сказал медведь.

– Еще мы снимем, как коза уходит, – ответил ему Ское.

– Пошли, ребята, мы здесь больше не нужны, – мелодраматично произнес медведь и поднялся с места.

63

Ребята доехали на двенадцатом трамвае до остановки Ское и вышли все трое. Им предстояло снять сегодня еще одну сцену – как девушка в маске козы преследует своего преподавателя до дома. На улице стемнело, но Ское это не останавливало. Он хотел естественности во всем. Даже если на экране почти ничего нельзя будет разглядеть – а разве не так бывает осенними облачными вечерами?

Ское шел не своей походкой, засунув руки в карманы и надломленно перекосившись в плечах – одно стало выше другого. На некотором отдалении от него шагала Маша в маске. А за ней, то забегая вперед, то отставая, следовал Вадим с включенной камерой.

Ское нырнул в свой подъезд. Через секунду Маша зашла тоже. Камера записывала каждое ее движение – как она поднялась на несколько ступенек и испуганно остановилась. Как прижалась к стене. А потом снова пошла. Как преодолела несколько этажей, чтобы заметить, в какую дверь войдет он. Запомнить эту дверь. Как при малейшем шуме кинулась вниз по ступеням, но вновь остановилась и прислушалась. Как подняла голову и увидела смотрящего на нее любимого преподавателя. На его лице была усмешка. Она резко отвернулась от него, уставилась в окно и, приложив к щеке ладонь, хрипло заголосила на весь подъезд:

– Понимаешь, он совмещает тебя с другими делами, а ты бросаешь всё ради него, даже когда его рядом нет! Да! Да! И я про то же! Козел он, а не дурак!

Преподаватель смотрел на нее некоторое время, и камера зафиксировала это. Камера следила за ним, когда он спустился к девушке в маске и встал рядом, глядя на козью вытянутую пластиковую морду, на рога, на розоватые ноздри. Коза замолчала и покосилась на него.

– Получается? – спросил он.

– Чего?

– Говорить по ладони – получается?

Коза отняла ладонь от уха:

– Телефон дома забыла.

– Бывает.

Они говорили ещё много всякой ерунды, и ни один из них не был уверен, что в сценарии эти слова есть.

– Ты одинок? – спросила коза.

– В детстве у меня была рыба в аквариуме.

– Плавала?

Он посмотрел на нее и болезненно, тоскливо улыбнулся.

– Любила поплавать рыба, да. Особенно по четвергам. А потом была девушка.

– Как в сказке? Рыба превратилась в девушку? Скинула шкурку и всё такое, да? – последнее «да» вышло сухим, хриплым. Коза нервно скатывала низ своей куртки в рулончик.

А он смотрел на козу слишком долго для одного взгляда, может, секунд пять, собрав брови домиком. Протянул руку, чтобы приподнять маску, но коза пугливо отдернулась. Он убрал руку, сказал:

– А теперь у меня коза. – На мгновение он замолчал. – С интересным человеком по ладони разговаривала? – кивнул на ее руку.

– С глухой подругой. Она любит одного парня, поэтому глуха к голосу разума. Ей хоть по телефону, хоть по ладони звони.

И тут зазвонил телефон. Настоящий телефон настоящей Маши. Ское улыбнулся уголком губ от неожиданности. Вадим навёл камеру на маску козы – он не собирался выключать запись, чтобы не пропустить что-нибудь интересное, что может произойти.

Маша растерянно достала телефон из кармана, посмотрела на Ское. Он улыбнулся ей. Тогда она сняла трубку.

– Да, пап, – проговорила она тихо.

В видоискателе камеры крупно – ее рука с телефоном, ухо и завитки непослушных волос.

– Я не могу сейчас говорить, – завитки волос слегка подпрыгивали на каждом слове. – Ничего не случилось… Пап… Да ничем таким не занята… Да пап! Сексом занимаюсь, вот чем!

И сбросила вызов.

Она повела козлиным носом из стороны в сторону – смотрела то на Ское, то на Вадима, потом на свой телефон. Убрала его обратно в карман.

– У тебя заварка есть? – спросила она у Ское.

– С собой? – ответил он. Этого нет в сценарии, но он помнил тот разговор, когда они познакомились.

– Можно дома, – проговорила коза, и по голосу было слышно, что она почти улыбнулась.

– Только в виде еще живого растения, – импровизировал Ское. Он хотел, чтобы Маша тоже включилась в эту игру и говорила первое, что придет в голову.

– Заварим? – сказала она.

– Это фикус. Он погибнет тогда. Если его заварить.

– А мы?

– Что мы? Ты коза, я неудачник. Пусть хоть фикус поживет.

– А у меня дома два засохших букета на столе стоят, – с неожиданным жаром в голосе произнесла коза. – Они в оберточной бумаге. Синий такой целлофан. А сами высохли. Я не вынесла их вместе с другим мусором, не смогла.

64

– Перекинь мне на флешку, – сказал Вадим, когда они вместе со Ское просмотрели отснятые за сегодня кадры. – Кусок фильма уже можно смонтировать. Я сделаю.

– Как тебе коза?

– Ты был прав. Да, да, Ское, ты великий режиссер, а я ничего не понимаю в козах, – ворчливо отозвался Вадим.

– Зато ты прекрасный оператор.

– Обмен любезностями окончен, можешь отдать мне мою флешку.

– Завтра придешь? Можно будет снять сцену с проектором.

– Завтра? – Вадим задумался. Завтра особый день, но уже не для него. Поэтому размышлял, приходить или нет, он недолго. – Приду. У тебя есть проектор?

– Не только. Есть еще пленка, на которой предположительно запечатлены кадры из детства моего деда.

– Я увижу деда?

– Деда в детстве.

– Деда в детстве, – удовлетворенно повторил Вадим и кивнул. Ское улыбнулся, глядя на него. – Конечно, приду. Наконец я увижу деда.

– Но не факт, что это его детство, – сказал Ское. – Доподлинно неизвестно. Просто какой-то мальчик скачет по лужайке с мячом.

– Я буду верить, что это дед, хорошо? Каждому нужно во что-то верить.

65

Алексей Викторович заглянул в комнату сына, но не решился оторвать его от дела, которым тот занимался. Вадим несколько часов кряду сидел за компьютером, просматривая видео, открывал и закрывал окно компьютерной программы. Алексей Викторович догадался, что сын работает над будущим фильмом Ское. Когда он выключил компьютер, на часах было полвторого ночи.

Алексей Викторович лежал в постели, но не спал. Он слышал, как Вадим прошел в ванную комнату, затем обратно и затворил за собой дверь комнаты. Есть ли смысл говорить сейчас с сыном? Напоминать ему, что завтра у мамы день рождения? Алексей Викторович был убежден, что Вадим сам прекрасно помнит. Но есть ли смысл просить его поздравить маму?

Алексей Викторович перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Заснуть у него не получалось. Поворочавшись еще немного, он свесил ноги с постели и просидел так несколько минут без движения. Потом все-таки поднялся и направился к комнате Вадима.

Тихо приоткрыл дверь и заглянул. В темноте было не разобрать, спит Вадим или нет.

– Вадим, – осторожно позвал он. – Вадим, ты спишь? – сказал уже громче.

Услышал его ровное дыхание.

– Вадим, завтра у мамы день рождения. Поздравь ее.

Прислушался.

– Она сильно обиделась на тебя в этот раз,